Почему история повторяется? Михаил Величко
По какой схеме русские уже в третий раз строят новое государство? Как история наказывает за незнание своих законов?
Цикличность происходящих в мире событий заметил еще Ключевский, написав, что история повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй – как фарс. Кандидат экономических наук Михаил Величко анализирует, от чего зависит повторяемость исторических явлений. Какую роль в формировании циклов истории играют духовность и менталитет народа? Стоит ли искать этику в человеческом обществе или за его пределами, в природе или космосе? Что отличает человека от говорящей обезьяны и позволяет ему менять ход истории? Как различаются атеистическое и религиозное толкование истории? Почему для атеистов история – это линия, а для верующих людей – спираль, для одних – учительница, а для других – надзирательница? Что является движущей силой истории: классовая борьба или психика людей? Какие закономерности можно увидеть, если рассматривать психику как информационно-алгоритмическую систему? Почему, если психика человека не меняется, повторяются не только одни и те же ситуации в его роду, но и события у целых народов и цивилизаций? О каком важном аспекте забыл Гумилев, указав продолжительность цикла истории в 1200 лет? В чем уникальность циклов русской многорегиональной цивилизации? Какую роль в цикличном ходе истории играют свержение Романовых, попытка построения СССР, убийство Сталина, 40-летний ползучий государственный переворот и в итоге – отказ от принципов советской власти и переход на либерально-рыночную модель отношений? Как русские уже в третий раз строят новое общенародное государство? Откуда возникает социальная элита и как она со временем деградирует? Почему не удается найти эффективных управленцев, за деградацией следует крах и государство приходится строить с нуля? Как история наказывает за незнание своих законов? Какой цикл истории мы проживаем сейчас? Ответит ли русская элита на вызовы времени или нас ждет новая социокультурная катастрофа?
Величко Михаил: Сторонний наблюдатель обычно говорит, что история повторяется дважды, первый раз, как трагедия, второй раз, как фарс. Если смотреть изнутри, то Ключевский как-то сказал: «Закономерность исторических явлений обратно пропорционально их духовности». Понятие «закономерность», как в науке понимается? Именно как повторяемость результата при воспроизведении одних и тех же условий. А духовность, это что? Это, прежде всего, менталитет. И, соответственно, если менталитет не меняется, то история повторяется, именно потому что психика людей – это информационно-алгоритмическая система, и индивидуальная психика - информационно-алгоритмическая система, и коллективная психика - информационно-алгоритмическая система. И если алгоритмика психики не меняется, то реагируя, в общем-то, на одни и те же события, мы воспроизводим в некоторой комбинаторике те сценарии, которые уже отработаны в прошлом.
Дальше, понимаете, получается так, что взгляд на историю в атеистическом и религиозном миропонимании, он будет принципиально различен. Потому что в атеистическом миропонимании история просто последовательность каких-то событий, которые никуда не ведет. Есть некое множество возможных вариантов, и вот история там, как ступа с Бабою Ягой сама бредет неведомо куда и неведомо как. Причем, а в атеистическом миропонимании этика локализована в пределах человеческого общества. А в религиозном миропонимании этика приходит из-за пределов человеческого общества в общество людей, и из общества людей она дальше, так или иначе, обращена к природе. А дальше встают вопросы на тему о том, человек состоялся как человек, или это просто говорящая обезьяна, как о том написано в романе «Планета обезьян», экранизации которого полным-полно. Если человек не говорящая обезьяна, но он еще не состоялся как человек совершенный, то тогда история – это школа. Опять же, как сказал Ключевский: «История не учительница, а надзирательница. Она ничего не учит, никого не учит, она только наказывает за незнание уроков». Вот этот афоризм, он нуждается в пояснениях, потому что педагогический состав в гимназиях дореволюционных времен, он включал в себя учителей и надзирателей. В обязанности учителей входило преподавать те или иные научные дисциплины, а в обязанности надзирателей входило следить за поведением учащихся и в гимназии, и за ее пределами. И если нормы этикета, которые были свойствены для общества в то время, гимназистами нарушались, то они попадали под руку надзирателя, и те уже дальше прилагали к ним воспитательные меры. В религиозном миропонимании история – это процесс, в котором общество людей, региональные цивилизации, народы и человечество в целом методом последовательных продвижений решает определенные задачи нравственно-этического характера. В зависимости от того, как человечество и общество решает эти задачи, история либо повторяется, либо, если некие задачи решены, то открываются новые возможности и в истории появляется что-то новенькое.
Причем, если анализировать жизнь человеческих обществ, вот эта повторяемость, она касается не только народов и цивилизаций, она касается жизни практически любого рода, любой семьи, потому что, если есть род, то есть некая череда родственников в нескольких генеалогических линиях, то если люди живут бездумно, то можно увидеть, что биографии родственников разных поколений в той или иной комбинаторике воспроизводят одни и те же события. Почему? Потому что, в общем-то, историей движет психодинамика, именно психика людей как информационно-алгоритмическая система, это движущий фактор истории. Ни классовая борьба, ни экономика, ни что-то еще, а именно психодинамика, которая обусловлена нравственно, в которой выражается миропонимание людей, то есть осмысленность ими тех или иных сторон жизни. Это движущая сила истории.
Если обратиться к истории нашей, истории русской многонациональной региональной цивилизации, то тоже можно выявить определенную повторяемость. И эта повторяемость, она вовсе не такая, как об этом писал Гумилев в «Этногенез и биосфера земли», что дескать есть цикл этногенеза, он совершается полностью примерно за 1200 лет, сначала пассионарность, потом утрата пассионарности, а потом остатки этноса воспроизводят что-то новое, или новый цикл пассионарности, либо вливаются в состав каких-то других этносов или суперэтносов. В описании этногенеза Гумилева отсутствует именно этот нравственно-этический аспект. А если посмотреть в историю нашей цивилизации, то она отличается по ритмике от истории других цивилизаций. Отличается она в каком смысле? Она состоит из последовательности циклов, и каждый цикл включает в себя две фазы. Начало цикла – это завершение какой-то социокультурной катастрофы. За этой социокультурной катастрофой, за ее завершением следует попытка построения общенародного государства, государства, в котором, в общем, все люди вне зависимости от их социального происхождения, так или иначе, работают на общее дело, а взаимно дополняя друг друга, не унижая друг друга. И в результате возникает некая слаженность, и получается результат.
В конце этой фазы возникает социальная элита. Социальная элита характеризуется тем, что она мировоззренчески отлична от остальной массы народа, потому что они стоят на позициях «мы лучше, чем они», все остальные – быдло, все остальные должны служить нам и быть благодарны за то, что мы управляем их жизнью и даем им ту возможность, какую даем, без нас было бы еще хуже. И элита, когда она формулируется, она обрушивает общенародное государство и начинает попытку строительства своего элитарного государства, которое бы выражало этот принцип. Народ – это один из ресурсов, которым располагает элита. Если помните, в школьные времена сказка о том, как мужик двух генералов прокормил. С точки зрения генералов, мужик везде есть и это часть природы, это и природные ресурсы, его обязанность не отлынивать, а кормить двух генералов. Генералы со своей стороны характеризуются тем, что они выросли в неком департаменте и в силу этого ничего не знают, ничего не понимают и умеют расписаться, где покажут. Это Салтыков-Щедрин писал о завершающей второй фазе полного цикла от периодичности истории России, когда государственность элитарная деградирует в силу разных причин, главным образом, внутренних причин. И получается так, что, когда элитарная государственность сформирована, в силу усложнения жизни и среды элиты, она не в состоянии выделить достаточное количество высоко квалифицированных управленцев, которые в состоянии понимать, как возникают проблемы, и как их надо решать. То есть вызовы времени проходят мимо, вратари не ловят, и это единственная причина, по которой элитарная государственность обрушивается.
Далее, когда она обрушивается, начинается новый период, все то же самое. Попытка построения общенародного государства, возникновение элиты, обрушение элитой общенародного государства, попытка построения элитарного государства, деградация элиты, опять катастрофа. И вот можно выявить, по крайней мере, на протяжении памятной истории, если соотносится с хронологией, официально ныне принятой, то будет три таких цикла. Сейчас мы живем во второй фазе третьего цикла, потому что 1917 год – это крах элитарной государственности Романовых. С 1917 года попытка построения общенародного государства, возникновение элиты, убийство Сталина в 1953 году, ползучий государственный переворот, протяженностью около 40 лет. В 1993 году отказ полный от принципов советской власти как общенародного государства. И посторенние элитарного государства на принципах либерально-рыночной экономической модели. Как видим, ныне правящая элита на вызовы времени не отвечает, управленческая деятельность носит неадекватный характер, и, в общем-то, уповать на то, что нынешняя элита справится с решением тех задач, даже которые она ставит, нет оснований, потому что решение этих задач не поддерживается системой образования, начиная фактически даже с детскосадовских времен.
Поэтому с периодичностью истории дело обстоит таким образом, нашей истории. Но в глобальной истории, там тоже есть своя периодика, но периодика глобальной истории – это еще процесс взаимодействия региональных цивилизаций, каждая из которых тоже обладает своей внутренней периодикой. Поэтому периодичность глобального исторического процесса, она несколько сложнее, чем наша внутрироссийская, внутрирусская циклика истории.