Главный враг науки - Академия наук
Наша история застряла в 18-м веке. Интервью с писателем Сергеем Алексеевым
Когда и по каким причинам окостенела историческая наука? Почему сегодня ещё рано создавать новую версию мировой истории? Готово ли наше общество к восприятию новой картины прошлого? Когда "закостенела" историческая наука? Как христианство затормозило развитие исторического знания? Что должно произойти, чтобы ледяная корка устаревшей истории была прорвана? Почему археологи часто закапывают свои открытия и молчат о них? Что сказал первооткрыватель "Аркаима" об Академии Наук? Что бывает с открытиями, противоречащими официальной истории? Почему учёные не исследуют окрестности островов Тургояк и Веры? Когда наступит эра новой истории? Выдающийся русский писатель Сергей Алексеев говорит правду о состоянии современной истории и даёт свой прогноз, когда "ледниковый период" в науке закончится.
Сергей Алексеев: Пора переписывать историю, она еще, скажем так, не настала. Вот, сознание общества и мировосприятие общества еще не готово к тому, чтобы переформировать ту версию истории, которой мы пользуемся. Она создана в конце 18, начале 19 века, и мы сейчас отстаем на два столетия, по сути. Любые процессы, они развиваются, в том числе, познание истории – это тоже процесс, он тоже развивается. И мы пользуемся сегодня данными и представлениями о нашей истории, по сути, 18-19 века. И поэтому 200 лет минуло, казалось бы, уже мы должны созреть, но историческая наука, она слишком, она, вернее, повержена определенному окостеванию или заледенению на определенный период, как ледниковый период. Вот создается определенное познание истории и консервируется, консервируется и наращивается новый объем, наращивается критическая масса, которая потом начинает, возникает ядерное горение, по сути. То есть вот сейчас общество не достигло того уровня, когда бы началось это ядерное горение, но критическая масса, она уже наросла. Это то, что известно, уже сейчас то, что известно, и то, что не укладывается в, как бы, официальную историческую концепцию. Объем уже исторической информации такой большой, что он уже начинает перетягивать. Но само общество не готово воспринимать это, это готовы воспринимать люди отдельные, те, которые конкретно занимаются какими-то историческими проблемами, изучением, ну, скажем так, пересмотром, что ли, исторических постулатов, которые существовали, в связи с новыми открытиями.
Ведь на самом деле основной мотив существования вот той исторической науки, которую мы имеем, основной мотив, он даже имеет более глубокие корни, они имеет начало христианской эры. То есть это 9-10 век, христианизация Руси. И мы, да и в мире тоже, в общем-то, не только она наша, не только славянская, а мировая история, она затормозилась по идеологическим принципам больше. Прослеживаются идеологические принципы, потому что изменяя историю, мы изменяем идеологию. Мы совершенно иное представление о мире получаем, поэтому, конечно, ученый мир, он отстает, как раз вот отставание идет, но и одновременно накопление материала. Вот один очень умный человек, замечательный человек, ученый замечательный, Геннадий Зданович, о котором все знают, слышали, это директор, археолог, прежде всего, конечно, челябинский археолог, который исследовал Аркаим, и вот он сказал однажды такую фразу, которую он ее не боится произносить, будучи сам связан с Академией наук и так далее, он не боится ее произносить, он говорит: «Самый главный враг науки сегодня – это Академия наук». То есть, невозможно перешагнуть, переступить, потому что объяснить не возможно с точки зрения сегодняшней историографии, объяснить явление не возможно, значит, этого не существует.
И я знаю десятки примеров, когда, в общем-то, археологи приезжают, например, делают раскопки, а потом быстренько все закапывают, и уезжают, и ничего даже не публикуют по этому поводу. Я разговаривал с археологами, в частности это вот на острове Веры, в Челябинской области, на озере Тургояк есть остров Веры. И вот когда туда первый раз они недавно приехали туда, лет 5 назад приехали археологи, все знали, что это потрясающий остров, там, что это неолитическая обсерватория, подземная, причем, все знали об этом, но ученых там не было. Они не хотели туда ехать, потому что никак объяснить невозможно. Так вот, приехали, а там, посередине этого острова стоит она, надо исследовать, она, возможно, рукотворная, возможно, нерукотворная, такая пиромидальная возвышенность, но она выветрена, поэтому специальные исследования должны быть – то ли это природа, хотя рядом граниты, такие же точно пластинообразные граниты, значит, блокообразные граниты. И поэтому там, возможно, что и рукотворное, и нерукотворное, не понятно. Так вот, они сразу у подножья этой пирамды начали делать раскопки, значит, это неолит, это десять тысяч лет до нашей эры, начали доставать из земли потрясающей красоты изделия из кости, значит, точеные фигурки беременных женщин, раскрашенные даже, но ювелирная работа потрясающая. То есть, это не каменный человек с топором, конечно, все это делал, но они эти фигурки взяли, зарыли и больше туда не показываются. Это просто один рядовой пример. Но вот нарастет эта критическая масса, и, я думаю, в течение, вот, может быть, даже нашей жизни, мы уже увидим историю несколько иначе.